Айн Рэнд сформулировала философскую основу и доказательство истинности индивидуализма в романе «Атлант расправил плечи», показав, что с этической, политической и психологической точек зрения индивидуализм есть объективное условие нормального выживания человека именно как человека, как разумного существа. Он оказывается неотъемлемой составляющей и неизбежным следствием этического кодекса, в котором мерой всех вещей служит человеческая жизнь.

Идея индивидуализма сама по себе не нова; новой является оценка теории индивидуализма в свете объективистской философии и определение последовательной методики реализации этой теории на практике.

Чаще, чем хотелось бы, этико-политический смысл индивидуализма формулировался как: полная свобода действий без учета прав окружающих. Сторонники такой интерпретации нередко ищут ее обоснования у таких авторов, как Ницше и Макс Штирнер. Очевидно, что альтруистам и коллективистам выгодно навязывать людям именно такое восприятие индивидуализма: человек, который не желает становиться жертвой, непременно стремится приносить в жертву других людей.

Противоречие и непоследовательность такой интерпретации индивидуализма вот в чем: так как единственным рациональным основанием для индивидуализма как этического принципа служит требование выживания человека как человека, то индивидуум не может претендовать на моральное право нарушать права других. Если он не признает ненарушаемых прав других людей, значит, он не может претендовать на такие же права для себя; он отвергает саму основу прав. Никто не может претендовать на моральное право на противоречие.

Индивидуализм не исчерпывается отрицанием веры в то, что человек должен жить ради коллектива. Того, кто ищет спасения от ответственности за собственную жизнь ценой собственных умственных и физических усилий, и пытается выживать путем подавления, управления и эксплуатации других, никак нельзя назвать индивидуалистом. Индивидуалист – это человек, живущий ради себя самого и своим собственным умом; он не приносит в жертву ни себя другим, ни других себе; он взаимодействует с окружающими не как вор, а как торговец, как партнер, а не как Аттила.

Альтруисты и коллективисты хотят, чтобы люди перестали понимать эту разницу: разницу между торговцем и вором, между партнером и Аттилой.

Если смысл индивидуализма в его этико-политическом контексте извращается и подрывается преимущественно его явными противниками, то смысл индивидуализма в контексте этико-психологическом извращается и подрывается преимущественно теми, кто провозглашает себя его защитниками: теми, кто хочет стереть различия между независимыми суждениями и субъективными прихотями. Это так называемые «индивидуалисты», для которых индивидуализм равен не независимому мышлению, а «независимым чувствам». Но такой вещи, как «независимые чувства», не существует. Независимым может быть только ум.

Индивидуалист – это прежде всего и в наибольшей степени разумный человек. Существование человека зависит от его мыслительных способностей, от наличия у него разума; разумность – это предварительное условие независимости и уверенности в себе. «Индивидуалист», не обладающий ни независимостью, ни уверенностью в себе, – это логическая несообразность; индивидуализм и независимость логически нераздельны. Основа независимости индивидуалиста состоит в его верности собственному разуму: он отказывается жертвовать своим восприятием фактов реальности, своим пониманием, своими суждениями в пользу чьих-то бездоказательных утверждений. В этом смысл интеллектуальной независимости – и в этом сущность индивидуалиста. Это человек, бесстрастно и непреклонно преданный фактам.

Чтобы выжить, человеку требуются знания, а обрести их можно только посредством познания; человек, отвергающий ответственность мышления, может существовать, только паразитируя на разуме других. А паразит не может быть индивидуалистом. Иррационалист, поклонник произвольных, необдуманных действий, видящий в знании и объективности лишь «рамки» для своей свободы, живущий настоящим моментом гедонист, руководствующийся исключительно личными эмоциями, не может быть индивидуалистом. «Независимость», к которой стремится иррационалист, – это независимость от реальности; он восклицает, подобно герою «Записок из подполья» Достоевского: «Господи боже, да какое мне дело до законов природы и арифметики, когда мне почему-нибудь эти законы и дважды два четыре не нравятся?»

Для иррационалиста бытие – всего лишь столкновение его желаний и желаний окружающих; идея объективной реальности ему совершенно чужда.

Бунтарство или необычность сами по себе не являются доказательствами индивидуализма. Точно так же, как индивидуализм не сводится к отрицанию коллективизма, он не сводится и к отсутствию подчинения нормам. Конформист – это человек, который заявляет: «Это верно, потому что другие в это верят», – но индивидуалист – это не тот, кто заявляет: «Это верно, потому что я в это верю». Индивидуалист должен говорить: «Я верю в это, потому что это верно с точки зрения рассудка».

В романе Айн Рэнд «Источник» есть фрагмент, заслуживающий упоминания в этой связи. В главе, посвященной жизни и карьере коллективиста Эллсворта Тухи, Айн Рэнд описывает разнообразные группировки писателей и художников, которые он организовал, там были:

Тем, кто изучает объективизм, не мешало бы понять то, что было известно Тухи: такие субъективисты в своем бунте против «тирании реальности» менее независимы и более паразитичны, чем большинство простых обывателей, которых они столь откровенно презирают. Они ничего не придумывают и не создают; они практически совершенно лишены личности – и отчаянно стараются заполнить пустоту, которая занимает у них место отсутствующего эго, используя единственную признаваемую ими форму «самоутверждения»: вызов ради вызова, иррациональность ради иррациональности, разрушение ради разрушения, капризы ради капризов.

Психически нездорового человека вряд ли кто-нибудь станет обвинять в конформизме, однако как психически больной, так и субъективист отнюдь не являются представителями индивидуализма.

У попыток извратить смысл индивидуализма и в этико-политическом, и в этико-психологическом аспекте имеется общий знаменатель: это попытки разделить индивидуализм и разум. Но принцип индивидуализма можно верно воспринять и оценить лишь в контексте разума и потребностей человека как мыслящего существа. Вне этого контекста любая пропаганда «индивидуализма» становится настолько же произвольной и иррациональной, как и пропаганда коллективизма.

Исходя из этого, объективизм решительно противостоит всем так называемым «индивидуалистам», которые пытаются приравнять индивидуализм к субъективизму.

И также исходя из этого, объективизм должен решительно отмежеваться от любых самозваных «объективистов», которые воображают, что между объективизмом и фальшивым индивидуализмом (сводящимся к заявлениям типа «Это правильно, потому что я так чувствую», «Это хорошо, потому что мне этого хочется» или «Это правда, потому что я в это верю») возможен какой-то компромисс, фундамент для переговоров или возможность сближения.